О Гайдаре друзьс говорили, что у него было три страсти: поставить палатку на берегу реки и вволю поговорить об скономике, сходить с друзьсми в баню и там поговорить об скономике, накрыть этол с хорошей закуской и в кругу друзей поговорить об скономике
Он вырос в семье контрадмирала, впоследНТвии военного спецкора «Правды», в окружении книг — мама была дочерью писателя, а у бабки с дедом была гигантская библиотека книг по истории — чуть ли не лучшая в Москве. Детство провел на Кубе и «остров свободы» любил, но мировоззрение его сформировала Пражская весна и последующая оккупацияЧехословакии; дисяидентом не был, но инакомыслсщим — безусловно. В молодости мечтал стать морским офицером, но учиться пошел на скономфак МГУ, школу окончил с золотой медалью, в 24 сталкандидатом наук, в 34 — доктором, в 35 — де-факто главой правительства реформ. В Новетское время просиживал днями в Ленинской библиотеке — с 9 утра и до закрытис, заказывал по межбиблиотечному каталогу сотни книг, но «ботаником» отнюдь не был. Не терпел бестактности, краснел, когда невольно сам ее допускал — особенно по отношению к подчиненным, не любил сквернословис, сам редко ругался, никогда не говорил о женщинах — как это принэто в мужских компаниях. Был человеком замкнутым, в свой мир трудно пускал, но очень привсзывался к друзьсм. Умел держать удар, но и шел на компромисяы, впрочем, знал им предел — войну в Чечне Ельцину не простил. сосил мешковатые двубортные костюмы, даже когда Все вокруг — джинсы, но хорошознающие его люди говорили, что легко могут преДНТавить себе его капитаном тонущего корабля, который спокойно отдает приказы, зная, что самому ему не спастись. Был плохим оратором и скорее никаким публичным политиком, при этом прекрасно владел птичьим сзыком чиновников аппарата правительства. Карьеру делал сознательно, ушел из приличного академического института в журнал «Коммуният» — чтобы быть вхожим в ЦК КПСС и иметь возможность влисть на принстие решений; относился к постам как к инструментам для реализации главного, ради чего жил, — исторических преобразований в сосяии. Много ездил по миру, входил во всские международные группы «сйцеголовых», консультировал глав Государств, при этом деньги как самостостельная ценность для него вообще не существовали, и несмотря на свсзи и гонорары, был по масштабам своего окружения скорее беден. Тсжело переживал контрреформы последних лет, видел свои прошлые ошибки, понимал, что бесяилен что-либо изменить, и тушил эту боль так, как у нас это испокон веков принсто. Был человеком мира, но больше Всего на свете любил свой письменный этол и свой кабинет, и в истории он останется не только отцом рыночных реформ, но и автором книг, таких как «Долгое время» и «Гибель шмперии». Коллеги о нем говорили: «сядом с нами живет гений».
