Ветеран

Действия властей, юридические аспекты.
Ответить
Аватара пользователя
peskimos
Сообщения: 536
Зарегистрирован: 21 мар 2010, 00:20
Контактная информация:

Ветеран

Сообщение peskimos »

Праздник... Впервые я это ощутил 9 мая 1979 года. Случайно оказавшись на одном водоёме, увидел рыбака и подошёл. Рыбак оказался седовласым мужчиной. Я поздоровался и Поздравил с Праздником. " Бл... и тут достали..." негромко пробурчал человек вместо ответа. Выждав, я поинтересовался клёвом, на что ловится ... Человек вполне адекватно и дружелюбно отвечал. Потом закурили... поговорили ни о чём... и... улучив момент, я решил узнать : почему такая реакция была на Поздравление с 9 мая? " Да какой праздник? Каждый год меня заставляют вспоминать тот кошмар...., который был на войне...., поэтому и ухожу в этот день подальше от людей ..."
С тех пор прошло много лет, но того человека помню до сих пор... И к 9 мая отношусь не как к Празднику...Это ОСОБЫЙ ДЕНЬ. День Скорби и Торжества одновременно. Жаль , что в Песках его не проводят должным образом ( проводят Митинги 7-го, 5-го ....для проведения митинга необходимо получить разрешение, видимо разрешение на проведение дают только на эти дни....)
Ветераны-фронтовики - люди особые. Один из них Д.Б.Ломоносов. Пишет свои воспоминания, ведёт ЖЖ, и , как сам говорит, продолжает войну с фашистами, но уже в интернете.... Его журнал здесь:http://lomonosov.livejournal.com/ , а вот выдержка из него:
" Итак, возвращаюсь в весну 1943 года в «инвалидный»
барак лагеря военнопленныых Шталаг I-Б Hohenstein, (И
тут же поправка: в книге и в предыдущем посте ошибочно
указано шталаг I-A). Теперь это место по-польски
называется Ольштынек.
По сравнению с лагерем в Холме, он выглядел более
цивилизованным и благоустроенным. Бараки были
значительно обширнее, хотя и представляли собой
полуземлянки: пол барака был ниже уровня земли на пол-
метра, стены обшиты досками, окна – низкие, но широкие,
располагались под потолком барака, в них были врезаны
вентиляционные решетки.
Население барака – инвалиды, многие с еще
незажившими ранами, остальные – калеки: безногие и
безрукие или с искалеченными негнущимися руками и
ногами. Это создает особую атмосферу жизни барака:
утром отсутствуют ежедневные длительные построения
с перекличкой, окриками и тычками конвоиров и
полицаев. Жители барака освобождены от работ за
пределами лагеря, а значит и лишены контактов с
«камрадами» (военнопленными стран-союзников) и
горожанами, от которых иногда достаются подачки –
ломтик хлеба или часть прихваченного из дома завтрака.
Рабочие команды иногда оказываются там, где удается,
не особенно задумываясь об этических нормах поведения,
что-нибудь стащить, или съестное, или пригодное для
обмена на него.
Поэтому инвалиды обречены только на стандартный
немецкий рацион, которого не хватает для поддержания
жизни. Постепенно истощение достигает максимума и человек
приходит в состояние полной дистрофии.
Под влиянием изнурительного чувства голода человек в
конце жизненного пути теряет ощущение реальности, ни о чем,
кроме звериного желания есть, он уже не может думать, и
пока еще есть силы передвигаться, все время проводит на
поросшей тощей травкой зоне вокруг барака, пытаясь отыскать
съедобную травинку.
Несколько человек были уже в состоянии полного истощения,
они лежали в отдельном закутке барака, перенесенные туда
санитарами, почти не реагировали на окружающее и
медленно умирали. Ежедневно одного-двух из них выносили
из барака для отправки на кладбище.
Особенно страдают люди, от природы рослые и крепкого
телосложения.
Жизнь в бараке концентрировалась вокруг главных
событий, разделявших день на три части. Утро в ожидании
завтрака (хлеб и чай), до обеда (баланда) и ужина (чай).
Бригада военнопленных, располагавшихся группой на
нарах, состояла из 12 человек, по числу тех, кому полагалась
одна буханка хлеба и один бак баланды.
Утром староста выбирал тех, кто покрепче, и отправлял
их с носилками в сопровождении санитара к кухне, где они
получали мешки с хлебом и большие канистры с чаем. В
бараке хлеб раздавали по бригадам. Чай из канистр сначала
отливали для старосты, переводчика и санитаров, затем
разливали в баки и тоже разносили по бригадам.
Дележка хлеба была чрезвычайно ответственной
операцией. Этим занимались по очереди, так как деливший,
как бы он не старался, всегда наслушивался оскорблений и
попреков. Для дележки хлеба был выработан особый
церемониал. Под внимательным наблюдением всех двенадцати
членов бригады, сопровождаемый хором советов, очередной
делящий, подстелив бумагу, в которую была завернута буханка,
сначала отрезал обе горбушки и делил их на 12 частей. Затем
разрезал на двенадцать равных частей буханку, проверяя
размеры кусков, взвешивая их на специальных самодельных
весах. Эти весы представляли собой деревянное небольшое
коромысло, в отверстие, проделанное в середине коромысла,
вставлялась бечевка, на концах коромысла в отверстиях
вставлены бечевки с привязанными к их концам колышками.
Делящий хлеб брал коромысло за петлю, вставленную в
середину, накалывал на колышек одну из паек,
принимаемую за эталон и взвешивал поочередно все пайки.
Довесками служили крошки, неизбежно появлявшиеся в
процессе разрезания. Затем, пайки разыгрывались следующим
образом.
Все порции составлялись в ряд. Деливший хлеб
поворачивался к ним спиной, другой член бригады кричал,
указывая на одну из порций: «Кому?», деливший отвечал:
«Петру», «Ивану», «Себе» и т.д.
Стоит упомянуть о том, что представлял собою хлеб.
Геометрически ровные кирпичи-буханки были плотно
упакованы в несколько слоев пропитанной чем-то бумаги.
Хлеб выпекался на подстилке из опилок, сохранявшихся
на его нижней плоскости, в связи с чем, иногда утверждали,
что эти опилки примешивали в муку. На обертке был четко
виден штамп, свидетельствоваший о месте и времени
выпечки. Места я не запомнил, а год изготовления помню
точно: 1939. Хлеб был крутозамешанный сухой, но не
сухарь, а достаточно мягкий, казавшийся необыкновенно
вкусным.
Чай – коричневатая теплая жидкость, слегка
подслащенная заменителем сахара, разливался по котелкам
кружкой, использовавшейся в качестве мерки.
200 грамм хлеба, запиваемые чаем, на какое-то время
заглушали чувство голода, но вскоре оно возникало вновь,
еще более мучительным.
Наконец, наступало время обеда.
За баландой отправляли группу носильщиков, за
возвращением которых из кухни наблюдали всем бараком.
Носильщики несли баки-канистры на шестах, положенных
на плечи. Если было видно, что из баков шел пар, это
означало, что баланда жидкая, овощная, если пара не было -
крупяная, густая. Услуги носильщиков вознаграждались тем,
что на кухне им поручали чистить котлы, в которых на дне и
стенках оставались остатки варева.
Овощная баланда готовилась из сушеных турнепса,
брюквы или овоща, который назывался «кольраби».
Вываренные, они становились прозрачными, и суп из них не
имел вкуса, если бы не картошка, сваренная нечищенной,
казался бы подсоленной водой.
Я долго не мог привыкнуть к вкусу и запаху
картофельной шелухи, отбивавшему все другие вкусы и
запахи варева.
Обычно, проглотив баланду, оставленную картошку
очищаешь от шелухи, прежде чем употребить. Эта часть
«блюда» доставляла истинное удовольствие. Очистки, или,
как их называли «лушпайки», оставляли на столе для тех,
кто не брезговал употреблять и их в пищу.
Два раза в неделю баланда варилась не из овощей, а
из низкосортной крупы, как правило, могары, иногда из
овсянки. Этих дней ждали с нетерпением: такая баланда
была сытнее.
Принесенные носильщиками баки-канистры с баландой
устанавливали в закутке старосты, где он или переводчик под
наблюдением немецкого ефрейтора отливал часть варева для
себя, переводчика и санитаров (им полагалась двойная порция),
остальное разливал в баки, которые разносились по бригадам.
Там выбранный бригадой доверенный разливальщик
делил содержимое бака по котелкам. Умение разлить баланду
по котелкам так, чтобы было равное соотношение гущи и жижи,
высоко ценилось, обладавший этим умением пользовался
всеобщим уважением. И, все равно, наполненные котелки
разыгрывались с соблюдением той же процедуры, что и при
дележе хлеба.
В нашей бригаде бригадиром-разливальщиком был
пожилой портной Иван Спиридонович, носивший профессорскую
бородку и очки, все время проводивший за шитьем. Его
заказчиками были представители лагерной элиты ("придурки") -
полицаи, переводчики, писари, участники труппы
самодеятельности. Иногда он получал заказы и из-за
проволоки через постовых. Естественно, он всегда был сыт,
в лагерной баланде не нуждался, поэтому считался лицом,
не заинтересованным в получении для себя выгоды от
исполнения функций разливальщика."
Аккаунт был взломан.
Сейчас контроль восстановлен.

Аватара пользователя
Валентин Сафонов
Сообщения: 256
Зарегистрирован: 04 фев 2012, 13:13
Реальное ФИО: Caфонов Валентин Андреевич
Откуда: из Песков
Контактная информация:

Re: Ветеран

Сообщение Валентин Сафонов »

А вот в Воскресенске был митинг,у вечного огня стоял караул сегодня(9-ого мая). Но караул не обычный стояли два кадета и два скаута стояли от 10-до 30минут(я тоже скаут и тоже стоял в карауле 20 минут,хочется отметить что кадеты командуют чётко,есть вредные люди и там,когда мы держали скаутский салют в минуту молчания при этом соблюдая все правила,чуть позже подошёл старшина и сказал грубо:"Что это значит,что это за бред?"И посмеялся при этом.
Да обидно,но праздник он этим не смог испортить!
С днём Победы всех!!!Спасибо и УРА ветеранам Великой Отечественной Войны(ВОВ)!!!!!
Для остановки не причин,иду скользя.
И в мире нет таких вершин что взять нельзя.

Ответить

Вернуться в «Политика»