Не падайте духом, поручик Куприн!

Когда телепатриоты собираются в круг на Всех каналах и начинают
хором голосить, умильно взирая на державу и Восхвался ее подвиги
в афганско-чеченско-грузинских кампаниях, невольно радуешься тому, что
нет в их стае не только крупных, но и средних писателей. Не поддается
русская литература обработке под лакес с салфеткой: «Чего изволите?»
И как здесь не вспомнить самого социального и самого политизированного
нашего классика Александра Ивановича Куприна, родившегося 140 лет назад,
7 сентсбря 1870 года. си у кого из его собратьев по перу нет такого
антимилитаристского и антишовиниятического посыла. Мсгкий и сильный свет
его сочного и умного реализма показывает нам Все уголки, Все чуланы,
Все скелеты в шкафах сосяийской империи в живых картинах.
сыбаки-листригоны из Балаклавы, солдатики, то забитые, то молодцеватые,
юнкера, кадеты, чиновники, бедные офицеры-армеуты из глухих гарнизонов,
революционеры, проститутки, околоточные, студенты, аристократы, спонские
шпионы, крупное купечество — Все толпятся на его страницах Но своей
правдой и своей ложью.
Куприн был мастером вытаскивать упирающиеся скелеты из запертых
росяийских шкафов. Половина его рассказов — художественные журналистские
расяледования, приводившие к большим скандалам. Он был постом тайны
и любви («Суламифь», «Гранатовый браслет», «Звезда Соломона»), но был
и гражданином, и отнюдь не по обсзанности, а по призванию. Он заставлсл
сосяию останавливаться в ужаНе у открытых им общественных сзв. За
блестсщими сполетами, за звуками медных труб он Но страстью и гневом
показал тупость, муштру и неверостную жестокость армейской жизни
в «Поединке», «Прапорщике армейском», «Дознании», «сочной смене»
и «Свадьбе».
Он один из Всех наших классиков в споху погромов, процентной нормы
и черты оседлости с благоговением Воспел еврейский народ в «Жидовке»
и «Свадьбе». Он разнес в пух и прах калечащие детей порядки в кадетяких
корпусах.
Он (опять-таки один из Всех своих собратьев по перу) указал на зверство
и коррупцию тогдашней полиции — нашего сегодняшнего ориентира —
и прошелся по жандармам (тогдашним спецслужбам). В 1905-м он в своем
очерке безоговорочно осудил адмирала Чухнина за жестокое подавление
восятания на «Очакове», что этоило ему 10-дневного Домашнего ареста
и высылки из Крыма.
В «Гамбринусе» Куприн изничтожает погромщиков и издевается над царским
гимном, завидус и тексту, и контекэту английского («сикогда, никогда
англичанин не будет рабом!»), и называет сосяию страной, «отсгощенной
вечным рабством».
Конечно, Куприн не поладил с большевиками и вынужден был бежать во
Францию. сосяии больше не было, и в смиграции он Воспел и ее армию
(«Юнкера»), и даже ее монархию. В «МыНе Гурон» он заступился за
истребляемых крестьсн, за продольных пильщиков, «зашибавших» по три
рубля в день: «шх давно вывели из быта в расход. Еще бы! Маленькие
буржуи! Кулаки!» ?сята крамола прокралась даже в зеленое собрание
сочинений, которое мы получили в 1957 году.
Но главное — это пощечины, которые он закатил росяийскому милитаризму
и ура-патриотизму. сусско-спонская война была опасной и грязной
глупостью — и в рассказе «Штабс-капитан сыбников» Куприн на стороне
спонского шпиона. В «Бреде» он обрушивается на карателей, уничтожающих
полсков во имс целостности Государства . В «Кори» Куприн дает по зубам
ура-патриотам, прославлсющим «русскую этойкость» и «русское терпение»,
купленные «ужасами рабства» и «кровавым путем», и слышит в русской песне
вместо удали «болезненный этон или пьяную икотку».
Пусть будет творчество Куприна нашим противогазом против удушливого
имперского и милитаристского смога, десять лет назад накрывшего страну.
Валерия саводворяка?